ПРИЛЬ Л.Н. (ЦДНИ ТО)

К вопросу о роли личности архивиста в истории архива (М.И. Чугунов)

 

М.И. Чугунов родился в 1919 году в Горьковской области в крестьянской семье. Окончил среднюю школу, в 1940 году был призван в армию. После обучения в военно-пехотном училище в звании лейтенанта принимал участие в боях за оборону г. Ленинграда. Награжден орденом Отечественной войны второй степени и многими медалями. Два тяжелых ранения привели к пожизненной инвалидности (ампутация правой ноги).

В 1949 г. окончил Московский историко-архивный институт и был направлен в Томск. В архивных учреждениях Томской области прошла вся его трудовая деятельность. Сначала работал начальником государственного архива Томской области; с августа 1952 г. научным сотрудником, а с марта 1953 г. и до последних дней – заведующим партийным архивом Томского обкома КПСС (ПАТО). Михаил Иванович был архивистом – историком, в этих двух плоскостях и осуществлялась его деятельность.

Тридцать лет трудовой деятельности прошли в ПАТО, где усилия были направлены на становление и совершенствование архивного дела. Профессиональное историко-архивное образование позволило ему еще на стадии становления ПАТО максимально рационально выстраивать тогда еще небольшой документальный массив, разрабатывать к нему научно-справочный аппарат.

В 1980 г. ему было присвоено почетное звание «Заслуженный работник культуры РСФСР». Михаил Иванович скоропостижно скончался в июле 1982 года. В некрологе, написанном томскими историками И.М. Разгоном и В.А. Соловьевой, говорилось: «М.И. Чугунов оставил заметный след в исторической науке и светлую память среди историков Томска, которые всегда видели в его лице эрудированного специалиста и доброго товарища».

Каковы результатs его деятельности и в чем причина высокой оценки личности архивиста? Какие факторы успеха можно отнести к категории объективных, а какие обусловлены самой личностью историка-архивиста?

Годы работы М.И. Чугунова можно назвать золотым веком в истории ПАТО (ныне ЦДНИ ТО). Его постоянными партнерами в редакционных коллегиях были историки В.А. Зибарев, М.С. Кузнецов, Ю.В. Куперт, И.М. Разгон, В.Н. Флеров, В.А. Соловьева, Э.Ш. Хазиахметов, архивисты Н.А. Вышлова и Л.В. Муравьева.

Много и качественно было сделано им в области историко-революционного краеведения и публикации документов. М.И. Чугунов и А.П. Акаченок успешно проводили поисковую работу. На научных конференциях сибирского и всесоюзного масштаба он выступал с докладами и сообщениями по проблемам истории КПСС, истории Сибири. М.И. Чугунов написал ряд научных и научно-популярных статей, которые публиковались в трудах и ученых записках Томского государственного университета, в журналах «История СССР», «Вопросы истории КПСС», в изданиях вузов Кузбасса, Иркутска, в республиканских издательствах Грузии, Латвии, Якутии и в местной периодической печати.

Издания, подготовленные ПАТО, в полной мере отвечали требованиям научной публикации. В качестве составителя или члена редколлегий М.И. Чугунов принимал участие в подготовке к изданию сборников документов: «Борьба за власть Советов в Томской губернии» (1957), «Томская партийная организация в годы Великой Отечественной войны» (1962), «Нарымская ссылка» (1970), «Письма славы и бессмертия» (1970), «Ленинские адресаты в Сибири», «Коллективизация сельского хозяйства в Западной Сибири» (1972), «Томская партийная организация в цифрах» (1975), «Советы Томской губернии. Март 1917 – май 1918» (1976) и многих других. Среди опубликованных работ Михаила Ивановича – статьи по истории архивного дела в Сибири и Сибирского истпарта, история Томской партийной организации, борьбы за Советскую власть в Томске и Сибири в целом, очерки об активных участниках революции и гражданской войны, «сибирская лениниана», проблемы участия в революционном движении в Сибири и на Дальнем Востоке бывших военнопленных интернационалистов, в том числе крупных руководителей международного рабочего движения – Б. Куна и Ф. Мюнниха. Статьи о них были опубликованы в центральных академических изданиях и в Венгерской Народной Республике. Многое было сделано Михаилом Ивановичем в изучении, освещении и пропаганде подвига сибиряков в годы Великой Отечественной войны.

М.И. Чугунов вел большую общественную работу, работая по линии общества «Знание», избирался членом Совета ветеранов г. Томска. С момента основания Томского областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (1964 г.) был бессменным заместителем председателя и принимал активное участие в составлении материалов к своду памятников Томской области.

Добросовестный архивист и надежный партийный работник, он, балансируя на грани «выдавать – не выдавать», по словам доктора исторических наук, профессора М.С. Кузнецова, старался найти золотую середину, и разрешал выдачу дел с максимальным учетом интересов исследователя.

Будучи вхож во многие структуры, вел поисковую работу и в УКГБ по Томской области. Копия с подлинника письма Б. Куна с отзывом о бывшем начальнике концлагеря военнопленных Иване Севенарде с пометой «Подлинник хранится в УКГБ по Томской области» отложилась в одной из коллекций ЦДНИ ТО (ф. 4204). Интересна история формирования этой коллекции. Первоначально ее основой был копийный материал для сопровождения лекций сотрудников ПАТО. За десятилетия своего формирования она разрослась до 1496 единиц хранения и вобрала в себя большой комплекс подлинных и копийных документов, часть которых выходила за рамки региона, тематики и хронологии партийного архива. Сейчас в нее входят редкие региональные газеты и журналы к.XIX – н.XX вв., дореволюционные фотографии и документы, воспоминания.

По воспоминаниям современников, к М.И. Чугунову часто обращались за консультациями, он мог назвать не только отдельные документы по теме, но и подкорректировать направление исследования с учетом документальной базы ПАТО, подсказать такой разворот темы, какой не входил в «совокупность ожиданий» историка. Широта кругозора, самоотдача, педантичность в работе с документами, требовательность к себе и преданность делу снискали ему уважение современников. В течение долгого времени единственным научным сотрудником ПАТО была А.П. Акаченок, человек талантливый и незаурядный, от которой Михаил Иванович требовал тех же самых качеств. Бескомпромиссная требовательность иногда осложняла их отношения, но научная продукция, которую готовил этот тандем, всегда имела высокий уровень.

Они вдвоем вместе с томскими историками подготовили много документальных публикаций, работали с большой нагрузкой, причем делали это быстро и качественно. Только за пятилетку (1971 – 1976 гг.) было выпущено 9 сборников документов, 70 статей, подготовлено 16 подборок документов, сделано 58 выступлений по радио и на телевидении[1].

Утрата позиций ПАТО началась сразу после смерти М.И. Чугунова. Во главе учреждения был поставлен руководитель, далекий от архивного дела. Как горько шутили в те времена, встречая управленцев, списанных из партийно-хозяйственной номенклатуры в учреждения культуры: «У нас ведь в культуре и физкультуре разбираются все». Видимо, это шутка иногда распространялась и на архивы.

Состав документального массива и качество научно-справочного аппарата ПАТО оставалось прежним, сотрудники обладали достаточно высокой квалификацией, но архив перестал быть мощным центром притяжения для томских историков партии.

Возвращаясь к тому, какова же роль личности архивиста в истории и взаимодействии с историками, можно сказать следующее.

В.Н. Автократов, анализируя процесс общения архивистов с исследователями, пишет о том, что вD условиях читального зала возникают наиболее устойчивые и долговременные отношения архивистов и потребителей информации. Он говорит об установлении «более глубокого взаимопонимания обеих сторон, чем чисто формального, об «атмосфере симпатий», но в целом описывает эту ситуацию как ситуацию «обслуживания в читальных залах» [2].

На наш взгляд, у архивиста М.И. Чугунова с сообществом историков сложились отношения равноправного партнерства, что выходит за рамки модели обслуживания, описанной В.Н. Автократовым1. Представляется, что этот высший уровень взаимоотношений архивистов и историков в реальности складывался и складывается не только в ПАТО. Суть этих контактов верно описана в программном документе ЮНЕСКО «Память мира», направленном на сохранение документального наследия. Говоря о взаимодействии хранителей и потребителей информации, специалисты Юнеско высоко оценивают личностный фактор. Они пишут: «Нередко воспринимаются как должное те помощь и знания, которые могут предоставить сотрудники учреждений, кураторы и хранители произведений культуры, знакомые со своими собраниями, хотя эта помощь и знания являются решающим фактором в обеспечении доступа к документальному наследию. Эти специалисты обладают глубокими знаниями и широким кругозором, которые не могут заменить ни один каталог. Эти знания можно сообщить удаленному пользователю, однако в основе их передачи лежит взаимодействие людей»[3].

Личностный фактор – капитал сложный. У него долгий срок формирования, он может хранится долго (как «хорошая память о специалисте и человеке»), но принадлежит только конкретной личности и по наследству, как фамильная ценность, не передается.

Размышления по этому поводу (коллеги могут их не разделять): К категории объективных факторов успеха деятельности М.И. Чугунова можно отнести то, что с 1966 г. партийные архивы получили статус научно-исследовательских учреждений партии[4]. В «Правилах работы партийных архивов» (1980 г.) прямо сказано, что они, являясь научно-исследовательскими учреждениями, осуществляют изучение и публикацию документов Архивного фонда КПСС[5].

На наш взгляд, требование изучения документов архива специалистами архива имело своим следствием то, что историки партии и архивисты становились партнерами в исследовательской работе. С точки зрения сегодняшнего дня мы можем оценить ситуацию совместного исследования как создание условий для взаимодействия. А как это выглядит сейчас?

Современный архив является, как следует из п.1.3.1. Основных правил (2002 г.), социально-культурным учреждением. Руку на сердце положа, можно сказать, что документы, обязательные к исполнению в архивной отрасли, не требуют от отдела (сектора) использования какой-либо работы по изучению своих фондов, время на это не выделяется, хотя ежедневный опыт расширяет представления об информационном потенциале различных фондов. Для обычной деятельности (поиск информации, подготовка справок, организация использования) архивисту достаточно фрагментарного представления о документальном массиве своего архива. Его никто не упрекнет в том, что он не изучает документы своего архива – перед сектором (отделом) использования задача по изучению документального массива не ставится. Скорее, ему посоветуют, чтобы не было ущерба основной деятельности, в полном соответствии с Основными правилами, заниматься этим в нерабочее время. Получается парадокс – храним, не очень представляя, что именно. В связи с этим, каково качество того продукта, который будет продавать прописанный в Основных правилах (2002 г.) архивный менеджер?

Есть ли сегодня основа для партнерства и взаимодействия у архивистов и историков? Отношения между людьми – тонкая сфера, неравенство статусов, недостаток квалификации партнера интуитивно осознается обеими сторонами. В наши дни идеальной была бы ситуация, когда историки и архивисты выступали бы партнерами в работе по проекту (гранту). Однако более распространенным является другой вариант, когда историка и архивиста можно сравнить с такими персонажами, как алхимик и кладовщик: один хранит свинец, другой из свинца делает золото. Чем больше у историков грантов и проектов, тем быстрее должен переносить затребованные дела архивист, а его усилия связаны только с наматыванием тонно-километров, но не с ростом его квалификации.

Не будем винить в своих бедах историков. Готов ли архивист к сотрудничеству, если его профессиональный кругозор ограничен нормативными документами и методическими рекомендациями, и он давно не брал в руки современную историческую литературу? Может ли архив в существующих условиях быть "на равных" с одним из основных партнеров – научной общественностью?

Речь не идет о том, чтобы научная деятельность по углубленному изучению фондов стала основной или ведущей. Просто жизнь и деятельность М.И. Чугунова доказала, что архивист, изучающий документы своего небольшого архива, хорошо осведомленный о составе его документов, гораздо интереснее как партнер для сообщества историков; а через взаимодействие с историками архивист в состоянии более результативно решать задачи «организации использования», которые стоят перед ним как перед специалистом архивного дела.